Жюль Верн. Вокруг света за восемьдесят дней

В доме номер семь на Сэвиль-роу, Берлингтон  Гарденс,  -  в  том  самом
доме, где в 1814 году умер Шеридан, - в 1872 году  проживал  Филеас  Фогг,
эсквайр;  хотя  этот  человек  всячески  старался  не  привлекать  к  себе
внимания, он слыл одним из наиболее оригинальных и  примечательных  членов
лондонского Реформ-клуба.
   Таким образом, одного из самых знаменитых ораторов,  украшавших  Англию
своим талантом, сменил  упомянутый  Филеас  Фогг,  человек  загадочный,  о
котором было известно лишь то, что он принадлежал  к  высшему  английскому
обществу, был прекрасно воспитан и необычайно красив.
   Говорили, что он походил на Байрона (однако только лицом;  обе  ноги  у
него были здоровы), но то был Байрон, носивший усы  и  бакенбарды,  Байрон
бесстрастный, который мог бы прожить, не старея, целую тысячу лет.
   Филеас Фогг, несомненно, был англичанином, но, по всей вероятности,  не
был уроженцем Лондона. Его никогда не видели ни на бирже, ни в банке, ни в
одной из контор Сити. Ни причалы, ни доки  Лондона  никогда  не  принимали
корабля, который принадлежал бы судовладельцу  Филеасу  Фоггу.  Имя  этого
джентльмена не числилось в списках членов  какого-либо  правительственного
комитета. Не значилось оно также ни в коллегии адвокатов, ни в корпорациях
юристов - одном из "иннов"  -  Темпля,  Линкольна  или  Грея.  Никогда  не
выступал он ни в Канцлерском суде, ни в  Суде  королевской  скамьи,  ни  в
Шахматной палате, ни в Церковном суде. Он не  был  ни  промышленником,  ни
негоциантом, ни купцом, ни землевладельцем. Он  не  имел  отношения  ни  к
"Британскому королевскому обществу", ни к "Лондонскому  институту",  ни  к
"Институту  прикладного  искусства",  ни  к  "Институту  Рассела",  ни   к
"Институту западных литератур", ни к "Институту  права",  ни,  наконец,  к
"Институту наук и искусств", состоящему под  высоким  покровительством  ее
величества  королевы.  Не  принадлежал  он  также  ни  к  одному  из   тех
многочисленных обществ, которые так распространены  в  столице  Англии,  -
начиная  от  "Музыкального"   и   кончая   "Энтомологическим   обществом",
основанным, главным образом, в целях истребления вредных насекомых.
   Филеас Фогг был членом Реформ-клуба, и только.
   Тому, кто удивится, каким образом этот  столь  таинственный  джентльмен
оказался членом такой почтенной ассоциации, надлежит ответить: "Он  избран
по рекомендации братьев Бэринг, у которых ему открыт  текущий  счет".  Это
обстоятельство и  тот  факт,  что  его  чеки  исправно  и  незамедлительно
оплачивались, придавали ему в обществе вес.
   Был ли Филеас Фогг богат? Несомненно. Но как он нажил  свое  состояние?
На этот вопрос не могли ответить даже самые осведомленные люди,  а  мистер
Фогг был последним,  к  кому  уместно  было  бы  обратиться  за  подобными
сведениями. Он не отличался расточительностью, но во всяком случае не  был
скуп,  ибо,  когда  требовались  деньги  для   осуществления   какого-либо
благородного, великодушного или полезного дела, он, молча и обычно скрывая
свое имя, приходил на помощь.
   Словом, трудно было себе представить менее  общительного  человека.  Он
говорил ровно столько, сколько было необходимо, и чем молчаливее  он  был,
тем таинственнее казался. А между тем жизнь его проходила у всех на  виду;
но он с такой математической точностью делал изо дня в день одно и то  же,
что неудовлетворенное воображение поневоле искало себе пищи  за  пределами
этой видимой жизни.
   Путешествовал ли он? Весьма возможно, ибо никто лучше его не знал карты
земного шара. Не было такого пункта, даже весьма отдаленного, о котором он
не имел  бы  самых  точных  сведений.  Не  раз  удавалось  ему  с  помощью
нескольких  кратких,  но  ясных  замечаний  разрешать  бесконечные  споры,
которые  велись  в   клубе   по   поводу   пропавших   или   заблудившихся
путешественников. Он указывал наиболее вероятный исход  дела,  и  развитие
последующих  событий  неизменно  подтверждало  его  предположения,  словно
Филеас Фогг был одарен способностью ясновидения.  Казалось,  этот  человек
успел побывать всюду, во всяком случае - мысленно.
   А между тем было достоверно известно, что Филеас Фогг уже много лет  не
покидал Лондона. Те, кто имел честь знать его несколько ближе, утверждали,
что его можно встретить только по дороге из дома в  клуб  или  обратно,  и
нигде больше. Времяпрепровождение Филеаса Фогга в клубе сводилось к чтению
газет и  игре  в  вист.  Он  часто  выигрывал  в  этой  молчаливой,  столь
подходившей к его натуре игре, но выигрыш никогда не оставался  у  него  в
кошельке,  а  составлял  значительную  долю  в   его   пожертвованиях   на
благотворительные цели. Уместно заметить, что мистер Фогг вообще играл  не
ради выигрыша. Игра для него была состязанием, борьбой с затруднениями, но
борьбой, не  требующей  ни  движения,  ни  перемены  места,  а  потому  не
утомительной. А это соответствовало его характеру.